Верховное командование вынуждено было снова переместиться в глубь страны. Наиболее удобным для этого пунктом нашли Тешен. Здесь, в монастыре, мы встретили сердечный прием и приступили тотчас же к организации службы контрразведки в городе, на вокзалах и пр.
Вопреки ожиданиям, наше пребывание в этом городе затянулось.
В это время созрел план наступления германской 9-й армии на север между Познанью и Торном, чтобы ударить во фланг русской армии. Одновременно 4-я австрийская армия должна была ударить через Вислу у Кракова.
Для обеспечения тыла Силезии предназначались: 1-я армия, германская группа ген. фон Войрша и 2-я армия, переброшенная с Карпат.
Для обеспечения тыла Западной Галиции и Венгрии остались слабые силы 3-й армии и части, находившиеся под командованием ген. Пфланцера.
Служба радиоподслушивания оказывала хорошие услуги нашему командованию. Можно было немедленно установить намерения русского командования и настолько хорошо поставить учет неприятельских сил, что уже к концу октября была установлена точная дислокация частей, до дивизий включительно.
Мы были уверены в том, что если исчезновение с фронта какой-либо войсковой части не было установлено в течение одного дня, то все же она будет обнаружена в самом непродолжительном времени. Исключение составлял гвардейский корпус, с 19 декабря совершенно ускользнувший из-под нашего наблюдения. Все разведывательные пункты были привлечены к его отысканию. Для этой цели полк. Штраус послал людей из Стокгольма в Петроград. Все оказалось напрасным. Наконец, 1 5 января 1915 г. радомская радиостанция сообщила о наличии в Paдоме штаба столь долго разыскиваемого гвардейского корпуса. {23} Однако агентура доносила, что самого корпуса там нет. В действительности же, как нам теперь известно из труда Данилова, этот корпус находился юго-восточнее Варшавы, в резерве ставки.
[91] Приказ о переходе на следующий день во всеобщее наступление русской армии в глубь Германии, перехваченный 13 ноября, был дешифрован 13-го же числа и находился на столах нашей оперативной канцелярии и канцелярии главнокомандующего восточным фронтом в Познани. Из этого приказа было, видно, что русские не имели никакого представления об угрозе их северному флангу и о силах перешедшей 12 ноября в наступление 9-й армии, которая расценивалась ими в один корпус. В районе Ченстохова они предполагали наличие четырех германских корпусов, северный фланг которых они хотели охватить. Это сейчас же вызвало противоречие во мнениях союзников. 2-я армия была высажена севернее, чем предполагали германцы, и они согласились подчинить Войрша нашему главному командованию. За это в подчинение Войрша была передана 2-я австрийская армия.
Русские давно удивлялись нашей осведомленности и в результате пришли к заключению, что в этом повинна, несомненно, германская воздушная разведка.
Само собой разумеется, что мы не ограничивались только подслушиванием, которое в любой день могло отказать в работе благодаря перемене шифра. Кроме того, бездействовавшие армии, как 3-я и 8-я в Галиции, пополнявшие потери после тяжелых боев и готовившиеся снова к окружению Перемышля и к продвижению в Карпаты, очень редко пользовались радио.
Работа нашей агентуры шла без остановки дальше. Частые случаи обнаружения двойников требовали большой осторожности. Разведывательным пунктам были даны указания о том, чтобы агентам позволялось возможно меньше видеть из того, что у нас делается на фронте и в ближайшем тылу. Рекомендовалось завязывать агентам глаза яри следовании по нашему расположению. Предполагалось сообщать всем разведывательным пунктам имена и приметы подозрительных лиц, чтобы затруднить работу неприятельских шпионов. С конца октября на всех железнодорожных узлах были учреждены свои контрразведывательные пункты.
В середине ноября, впрочем, наблюдалось оживление и в русских армиях в Галиции. Мы точно могли проследить, перемещение сил противника. 19 ноября русский верховный главнокомандующий очень усиленно давал о себе знать и считал, что наступил час, когда при напряжении всех сил всеобщее наступление увенчается успехом.
Но следующий день привел нас в ужас. Какой-то офицер связи 4-й русской армии передал по радио другому офицеру, [92] что действующий шифр известен противнику. Затем мы узнали из одной радиограммы, что русские читали шифр германцев и, вероятно, поэтому узнали о том, что мы знали их шифр.
Мы пали духом, ибо лучшее средство разведки грозило отмазать в действии. Наши и германские посты радиоподслушивания собрали новые шифровки, и к 22 ноября общими усилиями удалось раскрыть и этот новый шифр. Нам помогло, что русские, привыкшие к шаблону, придерживались привычной им шифровальной рутины.
К сожалению, первым переданным сообщением было известие о прорыве германского окружения под Лодзью. Русские сообщения позволяли точно следить за действиями германских частей.
В первых числах декабря мы перехватили русскую радиограмму: «Шифровальный ключ, не исключая посланного в ноябре, известен противнику». Мы притаили дыхание. Но, несмотря на это, упрямые русские спокойно продолжали пользоваться старым шифром. Либо у них в этой напряженной обстановке было явно недостаточно других средств связи, либо не было в запасе нового ключа или же они считали достаточной частую смену позывных радиостанций, что во всяком случае увеличивало нашу работу.
6 декабря ген. Новиков сообщил, что он неожиданно подучил приказ прикрыть отход 19-го русского корпуса. Это было первым признаком того, что русская армия начала свой откат, по крайней мере, на северном фланге. Напряженные фазы боя в сражении у Лиманова — Лапанова сопровождались радиослужбой.
14 декабря новый русский шифровальный ключ лишил нас источника сведений. Раскрытие нового шифра было твердым орехом. Однако при помощи майора Глумака, обер-лейтенанта Земанека, капитана Покорного и обер-лейтенанта Маркезетти удалось его раскрыть в течение нескольких дней. Радиослужба установила, что русские, вопреки ожиданиям оптимистов, не отошли за Среднюю Вислу, а занимали новые позиции по линии Нида—Пилица. Вскоре оказалось, что русские силы, сэкономленные сокращением фронта и сильными укреплениями, перебрасывались против 3-й австрийской армии, выдвинувшейся из Карпат глубоко во фланг. Бои продолжались до нового года, и русские снова продвинулись в Карпаты.
От своих агентов мы знали, что русские имели величайший недостаток в снаряжении и вооружении. У нас в то время положение было немногим лучше. [93]