Наталья Скубилова
Анна Плохль (1804–1885), дочь штирийского почтмейстера, была супругой эрцгерцога Иоганна (1782–1859), невесткой Франца II, последнего императора Священной Римской империи.
На Венский конгресс в 1814 году по случаю победы над Наполеоном приехал весь цвет европейской знати: монархи, аристократы и сильные мира сего со свитами придворных. Дискуссии и переговоры по перекраиванию карты Европы, длившиеся много месяцев, сменялись блестящими празднествами, маскарадами, балами, роскошными пирами… Навряд ли на всей этой ярмарке тщеславия нашелся бы другой человек, которому было бы так же скучно, как эрцгерцогу Иоганну. Миллионы людей во всем мире мечтали бы оказаться на его месте, но Иоганна, родного брата австрийского императора Франца II, всегда тяготило габсбургское происхождение, которое чинило ему в жизни много препятствий….
Эрцгерцог Иоганн родился во Флоренции в 1782 году в семье герцога Тосканского и был назван в честь святого Джованни — покровителя города. Герцог Леопольд и его жена Мария Людовика не баловали своих детей. Гувернантки и воспитатели должны были строго придерживаться предписаний родителей. До шести лет детям не разрешалось есть мясо и сладости, их основной пищей были хлеб, крупы, овощи и фрукты. Иоганн с детства выделялся среди братьев и сестер умом и пытливостью. Охотнее всего он проводил время в лаборатории, которую оборудовал его отец, сам увлекавшийся науками. С интересом маленький Иоганн рассматривал под микроскопом мелкие предметы, которые были едва видны невооруженным глазом, изучал устройство технических приспособлений, разглядывал коллекцию минералов. Больше всего дети любили ходить с гувернанткой на прогулку в город, бросать камешки в реку Арно, глазеть на пестрые торговые ряды и бродячих циркачей, делать мелкие покупки — им даже разрешалось перекинуться парой слов с детьми ремесленников и лавочников. Вскоре умер бездетный император, и герцогу Леопольду пришлось переехать с семьей в Вену, чтобы надеть после покойного брата корону Австрии и Священной Римской империи. Эрцгерцог Иоганн вспоминал позже, что он плакал горькими слезами, покидая в восьмилетнем возрасте любимую Флоренцию. Но вскоре грусть вытеснили новые впечатления… Путь императорской семьи в Вену пролегал через Штирию, и мальчик полными изумления глазами смотрел из окна кареты на снежные вершины со сверкающим на солнце льдом, на улыбающихся людей, которые приветливо махали им руками. Он еще не знал тогда, что когда-то Штирия станет его судьбой.
В Вене вся жизнь детей была подчинена строгому дворцовому этикету. Теперь никакой речи не могло быть о том, чтобы ходить на прогулки в город и общаться с местным населением. Иоганн еще в детском возрасте невзлюбил Вену и всю жизнь ездил туда только в случае самой крайней необходимости. Как девятый (из шестнадцати) по счету ребенок в семье он рано понял, что в семьях герцогов главную роль играют не личные качества, а исключительно дата рождения. Наиболее широкими привилегиями и правами пользовался старший сын — Наследник. Затем по степени привилегированности следовал второй сын, потом третий, потом четвертый, пятый… — и только уж потом он, Иоганн. Леопольду было отпущено Богом всего два года на троне. После него началось сорокалетнее правление старшего брата Иоганна — Франца, «застойного» императора, который был высокомерным, ограниченным и педантичным человеком. С самого детства он был преисполнен сознания собственной значимости и исключительности. Даже с родными братьями и сестрами он держал себя с холодным высокомерным величием. Франц II питал ненависть ко всякого рода новшествам, реформам и переменам. После своего многолетнего царствования он не оставил почти никаких следов деятельности. При нем господствовала суровая полицейская система под руководством интригана канцлера Меттерниха. Обширная сеть агентов и шпионов по всей стране строчила регулярные «отчеты наблюдения» не только на чиновников и деятелей культуры, но и на членов императорской семьи.
Жизнь побросала Иоганна по всей империи. Получив военную подготовку, он участвовал в войне с Наполеоном, поддерживал борьбу тирольцев против баварских и французских оккупантов. Везде, где он бывал, его главным образом интересовали быт и традиции региона, экономический уклад, способы ведения сельского хозяйства. Больше всего ему нравилась Штирия. Он был очарован красотой этого края. Во время поездок он любил заходить в сельские трактиры и сидеть за кружкой пива с местными крестьянами, слушать разговоры об их житье-бытье, об их проблемах. Эрцгерцог очень радовался, когда его не узнавали и не называли «Ваше высочество» (в одежде он предпочитал народный костюм трахт). С горечью он осознавал, как много людей в империи его брата едва сводят концы с концами, в то время как его собственные братья и сестры обеими руками выбрасывают огромные суммы на ветер. Видя бедность и экономическую отсталость Штирии, он был одержим мыслью научить крестьян эффективно хозяйствовать подручными средствами и методами, которые он подглядел в других более богатых краях. За свой счет он организовывал информационные мероприятия, открывал библиотеки, сельскохозяйственные и другие школы (одна из этих школ сегодня — всемирно известный Горный университет Монтана). Именно его заслугой было распространение картофеля как продукта питания в регионе. Именно он первым начал ходатайствовать перед братом о постройке железнодорожной линии Триест – Вена через Штирию, предугадав, какое огромное значение она будет иметь для региона, который обладает богатейшими залежами железной руды. Он был реформатором по натуре…
Эрцгерцог неохотно бывал в Вене. При дворе ему было скучно, его тяготили дворцовые приемы, балы, разговоры и интриги. К тому же венценосный брат постоянно пытался познакомить Иоганна с какой-нибудь принцессой. Но со временем родственники поняли, что Иоганн не создан для «нормальной» жизни. При дворе к нему относились с симпатией, но его чудаковатых стремлений жить в глуши и якшаться с «низкородными» никто не понимал. С трудом Иоганн все-таки получил от брата-императора разрешение самостоятельно проводить сельскохозяйственные и экономические эксперименты в Штирии. Франц II со временем махнул на него рукой и считал увлечения Иоганна блажью и сумасбродством. Нет ничего удивительного в том, что именно такой человек, как эрцгерцог Иоганн, нашел любовь всей своей жизни в простой девушке из народа.
Анна Плохль родилась в январе 1804 года в штирийском городке Бад Аусзее, расположенном в живописной альпийской долине. Она была старшей среди тринадцати детей местного почтмейстера Якоба Плохля и его жены Анны-Марии. Детство и юность девушки были нелегкими — после кончины матери, умершей при рождении тринадцатого ребенка, на нее легли все домашние заботы. Выглядела она старше своих лет. Раннему взрослению способствовала большая ответственность и смерть нескольких младших братьев и сестер. Но, несмотря на жизненные невзгоды, Анна имела доброе сердце, неунывающий нрав и искреннюю заразительную улыбку. Надо сказать, что почтмейстер (в России — станционный смотритель) двести лет назад был не последней фигурой в масштабах своего городка. Он являлся начальником почтовой станции, следил, чтобы всегда были наготове лошади, организовывал движение экипажей по разным маршрутам, контролировал обмен почты, вел документацию и руководил находящимися в его подчинении почтальонами, гонцами, конюхами (почти весь почтовый сервис до 1867 года на территории Священной Римской империи находился в руках семьи Турн и Таксис).
Вольнее всего эрцгерцогу дышалось в его штирийском поместье Брандхоф, которое он сделал центром сельскохозяйственных экспериментов. Там он подолгу жил, встречался с друзьями и единомышленниками. Вместе они частенько предпринимали прогулки по окрестностям, уходили далеко в горы, брали пробы растений и минералов и изучали их. Во время одной из таких прогулок в 1819 году и произошла судьбоносная встреча между эрцгерцогом и Анной. В тот день Иоганн со спутниками взяли лодку, чтобы пересечь озеро Топлиц. Трудно представить себе более романтичное и живописное место для первой встречи, чем это озеро. Где-то на середине озера, любуясь идиллией природы, путники заметили на противоположном берегу группу девушек в белом. Причалив к берегу, они вступили с ними в разговор, и эрцгерцогу Иоганну удалось перекинуться парой слов с пятнадцатилетней Анной. Как он позже говорил, она выделялась среди подруг сердечной искренностью, естественностью и отсутствием кокетства. Девушки были тут же приглашены к ближайшему трактирщику, который был заранее уведомлен о прибытии гостей и поджидал группу с накрытым столом и оркестром. Когда музыканты заиграли штирийские мелодии, начались танцы. Эрцгерцог избегал балов в Вене, но был мастером танцевать народные танцы. И хотя в тот день он потанцевал со всеми девушками, но около Анны он старался задерживаться подольше и почаще прикасаться к ее локтю… Эрцгерцог не спал всю последующую ночь. Впервые в своей жизни тридцатисемилетний холостяк почувствовал, что влюбился. Эта юная девушка с чистыми искренними глазами запала ему в сердце, затронула самые глубинные струны его души. В окрестностях Бад Аусзее не осталось незамеченным, что эрцгерцог ищет компании дочки почтмейстера Плохля и что она всегда краснеет в его присутствии. Стали даже ходить слухи, что она его любовница. Наблюдавшие за Иоганном агенты тайной полиции также донесли в Вену, что у эрцгерцога появилась пассия. Но особого значения этой новости Меттерних и император не придали — что тут такого, если эрцгерцог немного позабавится с красивой девушкой. В августе 1820 года состоялся разговор эрцгерцога с почтмейстером Плохлем, и Иоганн заверил отца Анны, что намерения у него самые что ни на есть серьезные, но ему, как Габсбургу, необходимо заручиться разрешением императора на брак, а на это нужно время. Влюбленным нечасто удавалось проводить время наедине. С одной стороны — чтобы не давать пищу для сплетен местным кумушкам, с другой стороны — Иоганн много ездил по делам. Но все время они вели интенсивную переписку, в которой рассказывали друг другу о происшедших событиях и о своих чувствах. Трогательно читать эту переписку, которая сохранилась до наших дней: «Любимая Анна!» — «Мой сердечный друг Иоганн!» — «Для меня все мертво, когда тебя нет рядом…» — «Ах, как бы я хотела быть с тобой рядом сейчас, хоть на минуту…»
Иногда, когда Анна не видела Иоганна несколько месяцев, у нее появлялись сомнения в его чувствах. Но когда он появлялся, ее тревоги рассеивались. Немногословный в разговоре эрцгерцог Иоганн не был мастером развлекать дам и говорить им комплименты. Анну привлекали в нем не только хорошие манеры, ум и живой интерес к культуре ее края, но также не присущие людям его положения простота и открытость. Наверное, большинство мужчин его сословия в то время пришли бы к самому простому решению — надо сделать Анну своей любовницей. Но не таким человеком был эрцгерцог, чтобы порочить имя порядочной девушки и ее семьи. Ему претили ложь, изворотливость и всякие тайные любовные отношения вне брака. Но он знал заранее, что борьба с габсбургской моралью за свое счастье будет долгой и нелегкой. Можно себе представить, в каком смятении находился Иоганн в момент, когда переступал порог кабинета Франца II в Хофбурге в феврале 1823 года. Он уже знал, что брату известно о его отношениях с Анной из докладов тайных агентов вездесущего Меттерниха. Иоганн тщательно готовился к беседе с братом и применил весь свой дар убеждения, чтобы доказать, какой замечательный человек Анна, что он не представляет своей жизни без нее и готов пожертвовать многим ради нее. Император выслушал его, не перебивая, даже с интересом расспросил, как выглядит дочка почтмейстера, а затем высказал Иоганну свои опасения и страхи. Осознает ли эрцгерцог, что с такой женой ему навсегда будет закрыт путь в высшее общество? Понимает ли он, что его будущие дети будут исключены из престолонаследия и не будут иметь привилегий членов императорской семьи? Напоследок Франц II сказал, что скоро даст знать о своем решении, — через месяц Иоганн получил письмо, в котором император дал свое согласие на морганатический брак эрцгерцога с дочкой почтмейстера Анной Плохль, без всяких претензий на финансовое содержание со стороны двора и прав потомства на престол. Был бы Иоганн юнцом с горячей головой, он бы наверняка сразу в тот же день помчался к Анне и повел ее под венец. Но он был степенным зрелым мужчиной, и ему нужно было время, чтобы поверить в свое счастье. Он отправился на несколько дней в горы (сейчас бы сказали «для медитации»), предварительно распорядившись о подготовке к свадьбе.
А тем временем в венском Хофбурге началось невообразимое. Среди братьев, сестер, а также их супругов, которые до этого мало интересовались Иоганном, поднялась волна гневного возмущения. Что? Дочка какого-то почтмейстера станет невесткой сразу двум дюжинам эрцгерцогов и эрцгерцогинь? Это неслыханно! Еще чего доброго ее низкородная семья начнет напрашиваться в знакомые к членам императорской семьи! Масла в огонь подливал канцлер Меттерних. Такие либеральные решения могут закончиться революцией! Под давлением окружения Франц II вынужден был отозвать свое разрешение на брак и попросил брата «отложить новое ходатайство о браке на неопределенное время». Вновь наступила тягостная неизвестность. У Якоба Плохля стало заканчиваться терпение. Он, еще нестарый вдовец, намеревался ввести в дом новую жену, но сначала считал своим долгом пристроить старшую дочь. Оскорбленный отец высказал эрцгерцогу все, что он думал: «Ваше императорское Высочество ничем не отличаются от других знатных господ, которые обманом сбивают простых девушек с честного пути и дают им ложные обещания жениться».
Эрцгерцог не представлял больше своей жизни без Анны. И так как он очень боялся ее потерять, то пришел к необычному решению: он предложил девушке место экономки в своем доме в Фордернберге (Штирия). Император может ему запретить брак с Анной, но видеть ее каждый день он запретить не может! Анна согласилась. От нее не ускользнул отпечаток душевных мук и терзаний на лице Иоганна. Что бы ни случилось в жизни, она хотела провести отмеренный ей Богом век рядом с ним в качестве кого угодно. Отца девушки пришлось буквально со слезами умолять отпустить дочку. Эрцгерцог писал в своих воспоминаниях, что он ожидал переезда Анны в свой дом «как влюбленный подросток». К ее приезду он приказал прибрать и украсить дом. На первом этаже располагалась столовая, стол в которой служил Иоганну рабочим столом, кухня с кладовой и маленькая спальня Иоганна. Комната Анны, а также комнаты для гостей и прислуги находились на втором этаже. Каждый день эрцгерцог уезжал по делам. В те годы главное внимание он уделял модернизации процесса добычи железной руды и плавильных печей в Штирии (через пару десятилетий горная и металлургическая промышленность Штирии уже пользовались всемирной известностью). Анна оставалось дома и руководила домашним и подсобным хозяйством. Оба не знали, что их ждет впереди, как долго будет продолжаться мучительная неизвестность. Насколько отношения Иоганна и Анны все эти шесть лет в Фордернберге действительно были платоническими, это было известно только им одним. Шесть лет для влюбленных — это целая вечность, и, живя под одной крышей, трудно удержаться от искушения. Но эрцгерцог утверждал в своих воспоминаниях, что он не дотронулся до Анны до самой свадьбы. Можно себе представить, с каким удовольствием местные сплетницы перемывали им обоим косточки все это время!
Шли годы. Эрцгерцог знал, что больше так продолжаться не может. Император не желал слушать об этом браке или отказывал в аудиенции. При дворе свято верили, что надо просто тянуть время, — скоро эрцгерцог вдоволь натешится своей «экономкой», и она ему наскучит. Всегда пышущая здоровьем жизнерадостная Анна стала часто болеть, и доктора не находили причины ее недомогания. В те времена еще не принято было связывать физические недуги с душевными переживаниями. Чтобы девушка могла развеяться, Иоганн иногда брал ее с собой в поездки. Два раза (в 1824 и в 1826 годах) она побывала вместе с ним в Вене. Он не решился представить ее своей родне. Само собой разумеется, она также не участвовала вместе с его семьей в торжественной процессии по случаю праздника Тела и Крови Христовых во дворце Лаксенбург. Ей досталось место среди зрителей.
Развязка наступила неожиданно. В феврале 1929 года Франц II сам приказал Иоганну явиться к нему в кабинет и потребовал «покончить с этим делом с благословения священника». Условием было сохранение брака в тайне. Иоганн в тот же день написал Анне лимонным соком «невидимое» письмо (чтобы не дошло до Меттерниха), которое могла расшифровать только она, и сообщил радостную весть. И впервые за последние шесть лет он спал спокойным безмятежным сном.
Как и пожелал император, венчание двадцатипятилетней Анны и сорокасемилетнего Иоганна было скромным, в присутствии только двух свидетелей. Иоганн, облаченный в охотничий костюм, первым пришел в часовню, зажег свечу и ждал, пока войдет Анна в сопровождении священника и свидетелей. Церемония венчания была короткой, но впечатляющей. Священник обернул шелковую стòлу вокруг рук Анны и Иоганна и попросил Господа благословить эту пару, которая так долго ждала этого счастливого дня. После завершения церемонии новобрачные стояли еще несколько минут, преклонив колени у алтаря, и молились. Эрцгерцог будто заново на свет родился. Счастливее его не было человека на свете! Вместе с молодой женой он переехал в новый дом в Граце и мог теперь появляться вместе с ней на людях. В это время ему также способствовала удача в осуществлении его социальных и экономических проектов. Он, как никто другой, понимал, как донести достижения науки и технического прогресса до «маленького» человека. Благодаря его усилиям и ходатайствам штирийская столица Грац была соединена железнодорожной линией с Веной. Конечно, эрцгерцог продолжал оставаться под наблюдением шпионов тайной полиции. Но они не могли откопать ничего такого, что было бы направлено против императора и государства. Через год после свадьбы император неожиданно выразил желание познакомиться со своей невесткой. Иоганн и Анна были официально приглашены на аудиенцию в Вену. Сердце обоих билось учащенно, когда они шли по лабиринтам Хофбурга. Анна преклонилась перед императорской парой, а императрица Каролина Августа подошла к ней, обняла невестку и поцеловала в обе щеки. Император смягчился, но лишь через три года позволил супругам перестать держать брак в тайне. Анне был пожалован титул баронессы фон Брандхоф.
И только одно с годами стало омрачать их счастливый союз: Бог не давал им детей. Анна посещала целительные курорты, обращалась к лучшим врачам, но ничего не помогало. Эрцгерцог винил во всем свой немолодой возраст. Постепенно супруги стали смиряться с мыслью о бездетности… И вдруг в один из жарких летних дней (на десятом году семейной жизни) Анна почувствовала, что ее по утрам одолевает тошнота. Неужели… Супруги переехали в Вену, чтобы беременность протекала под наблюдением лучших врачей. Эрцгерцог старался все время находиться рядом с Анной и следил за ее самочувствием. И именно в тот момент, когда он был приглашен на аудиенцию к новому императору Фердинанду, его потревожил слуга с сообщением, что у его супруги «началось». Состояние тридцатипятилетней роженицы было крайне тяжелым, плод был крупный. Эрцгерцог испытывал смертельную тревогу за жизнь жены. Он сидел на краю ее постели, гладил ее руку, говорил слова любви и утешения и, глядя на ее изможденное лицо, в мучительном бессилии осознавал, что он ничем не может помочь ей в эту минуту. Он не помнил, как его вывели в соседнюю комнату. Он ничего не слышал. Кровь стучала в висках, им овладела страшная мысль, что он может Ее потерять… Очнулся только от чьего-то радостного крика: «Какой большой мальчик!»
Анна была обессилена долгими мучительными родами, даже не могла встать, но хотела кормить ребенка сама. Муж запретил ей это и позвал кормилицу. Ребенка крестили на следующий день и назвали Францем Людвигом. Крестным мальчика был младший брат Иоганна эрцгерцог Людвиг. Новоиспеченные родители получили множество поздравлений со всех уголков империи. Даже Меттерних прислал поздравительное письмо, в котором он, кроме всего прочего, упомянул, что, дескать, он сам на своем личном опыте знает, как нелегко даются дети! Еще бы ему этого не знать — у графа Меттерниха было одних только законных детей двенадцать душ от четырех жен! А уж незаконным отпрыскам вообще числа не было (кстати, он также был отцом внебрачной дочери Екатерины Багратион). Хотя эрцгерцогу было ясно, что по габсбургским законам его сын лишен права престолонаследия, но для его будущего было важно попытаться получить дворянский титул. Канцлер Меттерних предложил титул графа Меранского (по названию города в Южном Тироле, где в молодости воевал Иоганн). Вопрос о графском титуле для Анны оставался пока открытым — лишь следующий император, молодой Франц Иосиф, пожаловал ей в 1848 году титул графини Меранской.
Чем старше становился Иоганн, тем больше он привязывался к Анне. Она помогала ему в управлении земельными наделами, занималась социальными проектами, сопровождала мужа в поездках. По ее распоряжению был основан детский госпиталь Анны в Граце, который существует до сих пор. В свои семьдесят с лишним лет Иоганн был еще крепким мужчиной с отменным здоровьем, способным совершать долгие прогулки в горах и ходить на охоту. Еще при жизни он стал легендой в Штирии. «Штирийскому принцу», как его там называют, установлены по всей земле многочисленные памятники. Смерть эрцгерцога в 1859 году повергла в скорбь все население Штирии.
Императорская пара Франц Иосиф и Сисси также прислали свои глубочайшие соболезнования. Анна пережила мужа на двадцать шесть лет, дождалась семерых внуков, которые все дожили до взрослого возраста и, в свою очередь, тоже имели многочисленное потомство (в настоящее время насчитывается около девятисот прямых потомков эрцгерцога Иоганна и его жены — среди них известные деятели культуры). Похоронены супруги в местечке Шенна близ города Меран, семейной резиденции графов Меранских.
Иоганн написал книгу воспоминаний о своей жизни и об отношениях с Анной. Благодаря этому можно с большой точностью восстановить хронологию событий в его жизни. Оригинал книги был уничтожен (или пропал?) в 1945 году. Я нашла в сети очень интересное генеалогическое исследование семьи Плохлей, а также подробное описание их почтмейстерского хозяйства и быта. Несколько братьев и сестер Анны умерли в детстве и юности, некоторые впоследствии завели семьи (были даже браки с мелкими дворянами). Двое потомков попали во время Второй мировой войны в нацистский концлагерь Равенсбрюк. В 2009 году к 150-й годовщине смерти эрцгерцога Иоганна был снят фильм «Любимый Иоганн, любимая Анна» (так они обращались друг к другу в письмах). Есть у фильма и другое название: «Анна и принц».
У меня лично это самая любимая история «неравных» браков Габсбургов.