О.В. Хаванова (Москва)
Британский историк Роберт Эванс удачно сравнил патриотизм, характерный для монархии Габсбургов до наступления эры лингвистических национализмов, с амфибией, когда его носителям «одинаково свободно дышалось» и в большой Австрийской монархии, и в ее составных частях, например Венгерском королевстве. Эта метафора очень точно описывает многоуровневые идентичности и сложноподчиненные лояльности, свойственные для так называемых Hungari — подданных венгерского короля вне зависимости от родного языка и этнического происхождения. В XIX в. молодые национализмы предъявят на них свои партикуляристские претензии, абсолютизируют лишь одну, выгодную для творимого национального нарратива этническую идентичность. Однако для убедительного объяснения, почему именно Hungari — свободно владевшие несколькими языками, подолгу жившие и учившиеся в разных частях монархии, вынужденные в силу незнатного происхождения рассчитывать только на собственные знания и способности — добивались успеха на административных должностях, в науке или преподавательской деятельности, историкам необходимо «вернуть» их в ту полиэтничную, культурно разнообразную среду, в которой они сформировались как личности.
Юрист, экономист, пионер статистической науки в Венгрии Адам Адальберт Барич (1742–1813) был типичный Hungarus эпохи Просвещения. Он происходил из мелкого дворянского рода, проживавшего на юге Венгрии, в Нови-Саде (на территории современной Сербии). Барич обучался в Вене, затем преподавал в Вараждине, Загребе, Дьере, Пеште. Вершиной его успешной карьеры стал пост ректора Пештского университета (1786–1804). Он в равной мере составляет славу Хорватии и Венгрии, и каждая новая подробность жизни Барича дополняет картину сложившегося к середине XVIII в. симбиотического единства отдельных частей Габсбургской монархии и многообразных взаимодействий населявших ее народов. В настоящее время в Хорватии ведется активная работа по изучению жизни и творчества Адальберта Барича, публикации его (в том числе ранее не издававшихся) трудов. Приводимые ниже источники дополняют новыми подробностями биографию этого ученого, педагога, просветителя.
Йозеф фон Зонненфельс
Историкам доподлинно известно, что в 1764 г. Барич изучал право в Венском университете, затем служил секретарем в Буде в Септемвиральном суде – одной из высших судебных инстанций Венгерского королевства. Гораздо реже упоминается, что в 1767 г. Барич вернулся в Вену, чтобы снова сесть на студенческую скамью. На сей раз, чтобы изучать новую для монархии Габсбургов дисциплину — политико-камеральные науки у профессора Йозефа Зонненфельса (1732–1817). Этот компилятивный курс в доступной форме излагал совокупность знаний, необходимых для управления государственными имуществами, давал начала экономических знаний по ведению сельского хозяйства, горного дела, торговли и основы управления. В помощь тем, кто не был в состоянии позволить себе учебу в имперской столице, в 1766 г. двор создал специальные стипендии: восемь для выходцев из Венгрии и четыре — из Трансильвании. К соискателям предъявлялись повышенные требования: неуспевающих отчисляли, усидчивым и смышленым — платили повышенные стипендии и охотно брали на государственную службу.
Адальберт Барич изучал политико-камеральные науки в имперской столице с 1767 по 1769 г., притом оказался в числе венгерских стипендиатов, чью учебу оплачивала имперская казна. Можно предположить, что за годы службы в Септемвиральном суде он обзавелся влиятельным покровителем, который помог ему попасть в Вену. Преподавание курса задумывалось таким образом, что лучшие выпускники по рекомендации Зонненфельса направлялись в учебные центры в разных уголках монархии, с тем чтобы на месте организовать преподавание только что усвоенной науки. Весной 1769 г. Адальберт Барич (возможно, потому что владел югославянскими диалектами) получил назначение в хорватский Вараждин (см. Приложение № 1). Там недавно был создан политико-экономический коллегиум по образцу того, что в 1763 г. открылся в венгерском Сенце (Сенец в современной Словакии). Однокурсник Барича, тоже Hungarus (будайский немец) Антон Вайсенгрубер был назначен в Трнавский университет в Венгрии, но упал с лошади и получил серьезную травму, поэтому кафедру в конце концов возглавил другой ученик Зонненфельса из Венгрии — Каспар Эренфельс.
Приложение № 1.
Записка императрицы Марии Терезии относительно жалования вновь назначенных профессоров камеральных наук Адальберта Барича и Антона Вайсенгрубера, а также создания трех стипендий для изучающих камеральные наук в ХорватииК № 103 от июля 1769 года
Я назначила Адальберта Барича профессором политико-камеральных наук в Хорватии с годовым жалованием в восемьсот гульденов и правом на ежегодную прибавку для приобретения книг, подобно прочим тамошним профессорам, вдобавок следует немедленно распорядиться, чтобы из тех восьми стипендий по двести гульденов каждая, которые я учредила в Вене для венгерских слушателей этой науки, три передали в Хорватию, и отныне тому, кто из обучающихся там достигнет наилучших результатов, платили сто гульденов в год, тому же, кто покажет следующий за ним результат – восемьдесят гульденов и семи остальным должно выделить по шестьдесят гульденов в год. Помимо этого, Антону Вайсенгруберу, которого я назначила профессором сей науки в Венгрии и каковой уже получает стипендию размером 200 гульденов, прибавить еще двести гульденов, чтобы он тем временем, что ожидает вступления в должность, располагал бы четырьмястами гульденами. И о том, и о другом позаботиться Казенной палате.
Мария Терезия
Графу Шлику, 15 июля 1769 г.
Эрцгерцогиня Австрии, Императрица Священной Римской империи, Королева Венгрии, Королева Богемии, Королева Хорватии и Славонии, Королева Галиции и Лодомерии, Герцогиня Милана, Герцогиня Люксембурга Мария Терезия
Обращает на себя внимание важное положение королевского декрета: в целях скорейшей подготовки максимально большего числа грамотных чиновников власти, придерживаясь принципа строжайшей экономии, увеличивали число казенных стипендиатов за счет перевода стипендий из дорогой Вены в провинциальные учебные центры. Так, на сумму трех стипендий в Вене (600 гульденов) предписывалось создать девять стипендиальных мест в Вараждине (одна стипендия размером в 100 гульденов, одна — 80 и семь — по 60 гульденов). Та же схема в 1770 г. была с успехом применена в Трнаве: три стипендии (600 гульденов) разделили между восемью стипендиатами (две стипендии по 100 гульденов, две — по 80 и четыре по 60 гульденов).
О деятельности Барича в Вараждине и затем Загребе хорватскими историками написано немало. Однако в Австрийском государственном архиве в Вене хранятся документы, добавляющие новые штрихи к биографии ученого и педагога. Так, выплата казенной стипендии и для Барича, и для Вайсенгрубера прекратилась в мае 1769 г., жалование же по месту назначения полагалось им только с осени, и Адальберт Барич на несколько месяцев оказался без средств к существованию. Тогда он подал прошение на высочайшее имя, чтобы ему, как и его товарищу Вайсенгруберу, выплатили небольшую сумму на текущие расходы (см. Приложение №2). Просьба была изложена простым и изысканным стилем, которому Барич, несомненно, научился у Зонненфельса – реформатора языка делопроизводства австрийской бюрократии. Один довод логично вытекал из другого. В то же время письмо не оставляло потенциального читателя равнодушным: трудно было не посочувствовать молодому профессору, у которого нет денег даже на то, чтобы отправиться в чужую по сути страну, где он никогда не был, никого не знает. Власти поспешили исправить оплошность, и по распоряжению императрицы Баричу было выделено вспомоществование в размере 300 гульденов.
Приложение № 2
Копия прошения на высочайшее имя Адальберта Барича с просьбой о выделении материального вспомоществования на период между окончанием учебы в Вене и началом преподавательской деятельности в ВараждинеАвгустейшая и пр.!
Ваше императорско-королевское апостолическое величество, выказывая материнскую монаршую заботу о Венгерском королевстве и присоединенных к нему частях, вот уже несколько лет как соблаговолили облагодетельствовать меня в числе некоторых других годовым пенсионом в размере 200 флоринов, с тем чтобы мы могли постичь камеральные науки и впоследствии были в состоянии науки сии в качестве профессоров преподавать. Поелику я, выдержав экзамен, был признан пригодным к занятию одной из подобных должностей, что повлекло за собой прекращение с 1-го мая сего года выплаты мне пенсиона, ваше императорско-королевское апостолическое величество всемилостивейшее изволило назначить меня с 17 июля того же года на должность преподавателя означенных камеральных наук в королевстве Хорватия, за каковую высочайшую милость я отныне с величайшей благодарностью готов жить и умереть.
Каковой выказанный мне знак высочайшего благоволения вдохновляет меня верноподданнически и коленопреклоненно поведать вашему императорско-королевскому апостолическому величеству следующие обстоятельства:
Во-первых, таким образом я лишен каких бы то ни было средств, поскольку отмененный с 1 мая с. г. пенсион был моим единственным источником дохода, притом, во-вторых, пока мне выплачивался пансион, у меня не было никакой возможности откладывать на черный день, теперь же когда выплата прекратилась, я не могу посвятить себя поиску временного дохода, потому что считаю себя обязанным готовиться заступить на преподавательскую должность, и, следовательно, в этот промежуток времени наверняка буду испытывать нужду.
В-третьих, в подобных обстоятельствах (мне недостает буквально самого жизненно необходимого, так что даже не из чего покрыть дорожные расходы, и в настоящее время я не в состоянии отправиться в путь) мне представляется, что я вынужден отправиться в совершенно мне чужую и незнакомую страну, где у меня нет не то что друзей, даже знакомых, у которых я до дня получения первого жалования мог бы рассчитывать на руку помощи или аванс.
В-четвертых, эти мои стесненные обстоятельства создают препятствие моей государевой службе, поскольку истратив последнее, я не могу для лучшего исполнения учительских обязанностей купить крайне необходимые книги, которых в Хорватии не найти, поэтому придется приобретать их здесь, в Вене.
Посему я слагаю к стопам вашего величества эти пункты для всемилостивейшего рассмотрения и с самой верноподданной надеждой на материнскую монаршую милость смиреннейше прошу, да соблаговолит ваше величество, принимая во внимание вышеизложенные обстоятельства, милостивейше исчислить мне великодушно назначенное жалование профессора с 1 мая или, по крайней мере, с 17 июля сего года, дня милостивейшей резолюции, и издать для [казенного] ведомства всемилостивейшее распоряжение, тем более что из-за приходящейся на это время вакации мне никакой отсрочки из-за более позднего вступления в профессорскую должность ни коим образом не предусмотрено, и никакого жалования до дня назначения на профессорскую должность исчислено не будет. Я осмеливаюсь тем вернее чаять сию высочайшую милость, что назначенному в Венгрию профессору камеральных наук с 1 мая anni currentis (сего года (лат.)) и до фактического вступления должность официально исчислено временное жалование, и я смею с ним in eadem causa (в сходном положении (лат.)) находиться. В ожидании этой высочайшей милости и глубочайшей покорности пока жив
Вашего величества
всепокорнейший и пр. Адальберт Барич
Крепость Вараждин (1688)
Преподавательская деятельность в Вараждине не приносила большого удовлетворения Баричу. Предполагалось, что курс политико-камеральных наук по всей монархии читался на немецком языке в строгом соответствии с учебником Зонненфельса. Однако мало кто из учеников Барича мог похвастаться достаточным знанием немецкого, и тому пришлось сделать перевод зонненфельсова пособия на латынь (рукопись не сохранилась). Кстати, с той же проблемой примерно в то же время столкнулся другой ученик Зонненфельса, выходец их Трансильвании Антал Добокаи, тоже суммировавший своим ученикам наиболее важные положения учебника на латинском языке. В конце 1772 г. Барич, отчаявшись добиться толка от своих плохо подготовленных учеников, обратился к властям с просьбой перевести его в Загреб или Терезианский коллегиум в венгерском Ваце, и уже на следующий год получил возможность читать свой курс в королевской академии наук в Загребе. Впрочем, трудностей хватало и там: в 1774 г. профессор жаловался, что стипендию его ученикам выплачивают нерегулярно, что при их крайней стесненности в средствах ставит под вопрос саму возможность продолжать учебу.
Поскольку преподавание политико-камеральных наук повсюду в монархии Габсбургов находилось под строгим контролем властей, в фондах Венгерской королевской канцелярии сохранились (к сожалению, не во всей полноте) отчеты об экзаменах по этой дисциплине в Трнаве и Вараждине (с 1773 г. — в Загребе). Отчеты касаются исключительно королевских стипендиатов, потому что власти декларировали прямую зависимость объема стипендии от успеваемости и мнение профессора в этом вопросе было решающим. Большинство сохранившихся отчетов — это не более, чем списки слушателей с проставленной напротив фамилии каждого суммой стипендии. Однако за 1776 г. сохранился более подробный отчет, составленный чиновником Хорватского королевского совета Каспаром Хайналом, лично присутствовавшим на экзамене в королевской академии. В отчете приводятся краткие характеристики знаний и способностей девяти стипендиатов, записанные Хайналом по представлению Барича (см. Приложение №3).
Приложение № 3
Отчет об успеваемости слушателей курса политико-камеральных наук в Загребской королевской академии наук, составленный по представлению профессора Адальберта Барича чиновником Хорватского королевского наместнического совета Каспаром ХайналомВысокий королевский совет!
Во исполнение милостивой резолюции ее священнейшего величества от 17 июля 1769 года его превосходительство хорватский бан и председатель королевского совета Хорватии великодушно повелел, чтобы по окончании годичного курса политико-камеральных наук я присутствовал на традиционном экзамене слушателей сего предмета для проверки образцов способностей и прилежания и определения достойных получения стипендий, выделяемых по беспримерной королевской милости и предоставил Высокому совету свой смиренный отчет как о достоверной успеваемости, так и о том, кого я считаю возможным поощрить вышеназванными стипендиями.
По получении сего распоряжения во вверенной мне провинции день экзамена был назначен на 24 число текущего месяца, и я покорно довожу до сведения Высокого Совета имена и качества слушателей политических наук, не считая себя в праве влиять на оценки, выставленные в ведомости, и прилагаю соответствующий отчет преподавателя.
Томас Кеменович, хорватский дворянин из комитата Кёрёш, помимо родного языка и латыни ни на каком ином языке не говорит, но в изучении политических наук сделал столь заметные успехи, что заслуженно может быть поставлен вперед остальных на первое место.
Иоанн Цвиткович, далматинец из Крбавы, что в области Лика, как и Кеменович, не владеет никакими другими языками, кроме родного и латинского, за добрый нрав свой снискал немало похвал, усвоил изучаемый предмет так, что по-праву занял в списке второе место.
Матиас Чаврак из комитата Загреб характеризуется цельностью натуры, прилежно посещал занятия, в результате чего добился немалых успехов.
Франциск Ристо из македонского города Фессалоники, в настоящее время проживает в королевстве Хорватия, конвертит, [слушатель-] философ второго года обучения, на заданные вопросы отвечал весьма обстоятельно.
За ним следуют Антон Инцингер и Йозеф Перцайх, первый — горожанин из Загреба, второй — дворянин из комитата Вараждин; первый владеет немецким, второй помимо латинского и родного не знает никаких языков, но проявили такое усердие, что, можно сказать, не без пользы посещали занятия.
Наконец, Иоанн Салец из комитата Загреб, владеющий немецким, дворянин Иоанн Гадрович из комитата Кёрёш и Антои Михай – горожанин из Пожеги, которые с похвальным усердием посещали занятия, но меньше, чем другие преуспели, но несмотря на это и они, и остальные настолько стеснены в средствах, что стипендия остается для них единственным средством к существованию, посему по справедливости их всех можно рекомендовать на присуждение вспомоществования, выплачиваемого в соответствии со всемилостивейшей королевской резолюцией.
Каспар Хайнал (собственноручно).
Я, нижеподписавшийся, настоящим подтверждаю, что перечисленных ниже моих слушателей политико-камеральных наук по недавнем истечении учебного года я проэкзаменовал, и считаю справедливым отнести к первому стипендиальному классу:
Томаса Кеменовича,
Матиаса Чаврака,
Иоанна Цвитковича,
Йозефа Перцайха;ко второму же:
Франциска Ристо,
Антона Инцингера,
Иоанна Салеца,
Иоанна Гадровича и
Антона Михая,в чем даю настоящее официальное заключение, подписанное в Загребе 25 августа 1776 г.
Профессор Адальберт Барич.
Загребский университет, основанный 23 сентября 1669 г.
Обращает на себя внимание, что ученики Барича были родом не только из, собственно, Загреба или соседнего Вараждина, но и из таких далеких краев, как Далмация и Македония. Характерно, что, как и повсюду, политико-правовые науки бок о бок изучали мелкие дворяне и разночинцы. Знаменательно наличие в рядах студентов одного конвертита, т. е. перешедшего в католичество (скорее всего, из православия), поскольку эта категория соискателей пользовалась преимуществом при зачислении в учебные заведения монархии. Таким образом, королевская академия в Загребе оказывалась локальным «плавильным котлом», в котором постепенно теряли свою силу географические и социальные границы.
Факт крайней бедности слушателей курса политико-камеральных наук заслуживает отдельного упоминания. С одной стороны, венский двор и венгерские власти были едины во мнении, что, в отличие от общеобразовательных учреждений, где бедность могла служить официальным обоснованием зачисления в стипендиаты, основой предоставления стипендии для изучения политико-камеральных наук должна быть только отличная успеваемость. «Нет особой необходимости принимать во внимание большую или меньшую степень нужды», – полагали чиновники венгерского Наместнического совета. И добавляли: «Ведь субсидии для тех, кто императорско-королевской резолюцией зачислен в слушатели оного курса, назначаются без учета материального благосостояния, но полагаются всем, отлично зарекомендовавшим себя в учебе, а посему вперед других заслужившим поощрение». С другой стороны, принимая во внимание, что большинство студентов едва сводили концы с концами, власти вынужденно корректировали меритократические нормы наделения стипендией исключительно за успеваемость филантропической поддержкой нуждающихся студентов. Посему, несмотря на то что уровень подготовки слушателей в Загребе, судя по приводимому ниже отчету, оставлял желать лучшего, Барич самоотверженно учил их наукам, которые позволили бы юношам в дальнейшем выбраться из крайней нищеты и рассчитывать на чиновничью должность.
Вскоре после этого экзамена Барич покинет Хорватию, отправится сначала во вновь созданную Королевскую академию в венгерском Дьере, а в 1777 г., когда университет из Трнавы переедет в древнюю столицу Венгрии, — переведется в Будайский университет. В 1786 г., когда университет (вновь сменивший местопребывание) уже второй год находился в соседнем Пеште, Барич, как говорилось выше, занял пост ректора. Несомненно, знания, опыт, личные связи, накопленные им в годы странствий в качестве студента и профессора, помогли в течение 18 лет руководить главным университетом королевства.