Франтишек МИЕРНЫЙ (родился в 1890 году) — словак, член КПЧ с 1921 года. В октябре 1914 года попал в плен к русским. В 1918 году добровольно вступил в Красную Армию. После возвращения на родину с 1924 по 1955 год работал на цементном заводе в Ладце. В буржуазной Чехословакии активно работал в КПЧ и дважды арестовывался полицией. В период второй мировой войны вел подпольную работу, распространял нелегальные издания. После 1945 года был председателем первичной организации КПЧ на цементном заводе.
В 1961 г. в Москве вышел сборник воспоминаний словацких красноармейцев — участников Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны в СССР. Для тематики этого сайта интересна та часть их воспоминаний, которая относиться к предвоенному периоду, Первой мировой войне и пребыванию в российском плену. Естественно, бывшие бойцы «красной гвардии» часто сгущают краски, но все же, как кажется, они не так далеко уходят от истины, как современные историки.
Публикуется с незначительными сокращениями.
Я родился 13 декабря 1890 года в Словакии, в селе Прейта, Илавского района, в семье бедного портного. Нас, детей, у родителей было много, и скромного заработка отца не хватало на то, чтобы накормить все семейство. В 1904 году, окончив народную школу, я поступил учеником на стекольный завод. Уже в то время рабочие этого завода основали профсоюзную организацию. По инициативе профсоюза в 1905 году 120 учеников трех стекольных предприятии нашего района совершили экскурсию на Вларский перевал. Это считалось огромным достижением.
Помню, во время экскурсии мы услышали выступление капеллы чешских музыкантов. Они исполняли разные песни, и в том числе антияпонскую. Это отвечало нашим симпатиям к России, которая в то время вела войну с Японией.
По окончании учебы ученики-стекольщики не получали работу на заводе и в поисках ее отправлялись с узелком в руках бродить по свету.
В 1907 году, когда я получил специальность шлифовальщика стекла, такая участь постигла и меня. До 1909 года я исколесил пешком почти всю Венгрию, переходя от одного стекольного завода к другому. В 1908 году на одном стекольном заводе, где я работал около трех месяцев, мы попытались создать профсоюзную организацию. Но наша деятельность была во многом стихийной. Чаще всего мы основывались на указаниях, поступавших со стекольного завода в Киеве в Моравии, где находился центр профсоюзных организаций стекольщиков. Однажды, устроившись на работу в Венгрии, я попросил товарищей из этого центра выслать устав профсоюза. Однако ответа на мое письмо не последовало. А спустя неделю меня и еще одного рабочего, принимавшего участие в создании профсоюзной организации, вызвали в канцелярию к директору, где уже ждали два жандарма. Нам объявили, что мы уволены, а жандармы отвели нас на станцию и, чтобы мы не могли больше встречаться, приказали купить билеты в противоположные направления и уехать.
В поисках работы я направился в Трансильванию и некоторое время работал на стекольном заводе в Араде. Но завод вскоре закрылся, и мне снова пришлось странствовать. В 1910 году я нашел место на стекольном заводе в Ивановом Поле в Словении (на территории нынешней Югославии) и проработал там два года.
В 1912 году меня вызвали на военно-медицинский осмотр. Призывной пункт находился на моей родине — в Илаве. Через месяц, отделавшись от солдатчины, я опять вернулся на завод. Правда, меня внесли в список запасных (всех не призванных по жеребьевке на действительную военную службу, записывали в запас с обязательными начальной военной подготовкой и переподготовками). На этот раз я проработал примерно с неделю. В мае 1912 года на заводе вспыхнула забастовка, которая продолжалась около пяти недель. Владельцы завода объявили о банкротстве, и около 300 рабочих остались без работы. Это уже было признаком экономического кризиса и надвигавшейся войны.
В конце 1912 года меня призвали в армию и определили к гонведам в Тренчин. В августе 1914 года началась первая мировая война. Нас, солдат регулярной армии, первыми бросили на русский фронт. В октябре 1914 года я попал в плен и был этому рад. Пленных отправляли в Сибирь. Мы следовали через Челябинск, Омск, Красноярск, Иркутск, проезжали около Байкала. Сначала мы попали в лагерь Березовка, а затем — в Читу, где нас использовали на разных работах. В 1915 году нас перебросили из Сибири на Урал. Это было сделано благодаря вмешательству Красного Креста нейтральных стран, потому что многие пленные очень тяжело переносили суровый климат Сибири.
На Урале мы работали на лесных разработках. В январе 1916 года нас перевезли на военный завод около Екатеринбурга, где вместе с русскими рабочими, среди которых у меня было много друзей, я проработал два года.
В середине января 1918 года нас направили в Омск, где на станции скопилось несколько эшелонов с бывшими пленными — чехами, словаками и другими. Когда пленные одного из стоявших в Омске эшелонов, где находились чехи и словаки, спросили, куда нас везут, мы ответили, что не знаем.
— А мы едем в Царицын! — прокричали они в ответ.
Некоторые из нас (в том числе и я) перебежали в их эшелон. В конце января 1918 года мы благополучно добрались до Царицына. В царицынском лагере к нам приходили агитаторы: русские, словацкие, чешские и немецкие товарищи. Они проводили с нами беседы и призывали вступать добровольцами в Красную Армию. Нас не приходилось долго агитировать. Во время одной беседы я поднял руку и сказал, что хочу вступить в Красную Армию. Моему примеру последовали многие пленные. За четыре дня в Красную Армию добровольно записалось около 1200 человек.